На общих собраниях гарнизонов, очищенных от контрре­волюционеров и укрепленных преданными Советской власти людьми, Зоф и Орлов сообщили, что отныне форт «Красная Горка» переименовывается в Краснофлотский, а «Серая Ло­шадь» — в Передовой. Теперь они являются, как и Крон­штадтская крепость, частью Балтийского флота и подчи­няются непосредственно его командованию.

   13 октября 1919 года, во время второго наступления Юденича на Петроград, в районе фортов Передовой и Крас­нофлотский вновь сложилось тяжелое положение. Они не были рассчитаны на оборону от сильного противника с су­ши. Быстрое отступление 6-й дивизии 7-й армии, которая обеспечивала безопасность правого фланга яарвского на­правления, обнажило форты и создало опасность нападения белогвардейцев на них с тыла.

   21 октября в 6 часов утра по приказу командования 7-й армии началось контрнаступление советских войск.

Орлов со всем составом политотдела флота (кроме редакции газеты и экспедиции) отправился на Краснофлот­ский,

Дня через два, приехав на форт, я встретился с ним В высоких сапогах, в бушлате, стянутом поверх черным поясным ремнем, он с одним из агитаторов направлялся в 3-й экспедиционный отряд. Увидев меня, задержался, под­робно расспросил о выполнении задания (я объезжал ча­сти красногорского участка фронта), потом засадил писать листовки и статьи для газеты.

   На форту Орлов вел большую работу. Он систематиче­ски, через деиь-два, информировал политсостав, коммуни­стов об обстановке и текущих задачах. Обходил батареи, беседовал с матросами и красноармейцами. На второй или третий день появились боевые листки-молнии, рисованные плакаты и карикатуры со стихотворным текстом. Во вре­мя передышки заговорила гармонь, пели песни, частушки па злобу дня и даже плясали.

  — Вот видишь, — как-то сказал мне Орлов, — все спра­шивали, зачем я вывез сюда штатских и даже двух жен­щин? А выходит, что все пригодились...

Наступило 27 октября. В этот день шел еще ожесточен­ный бой за Гатчину. Накануне было освобождено Красное Село, но, перестроившись, белые предприняли отчаянные атаки, чтобы его вернуть. Перешла в наступление наша 15-я армия и начала угрожать флангу и тылу Юденича.

  А на нашем направлении с утра со стороны покрытого туманом моря стали с воем и свистом падать и рваться тяжелые снаряды. Как потом выяснилось, это вел огонь из 88 1-миллиметровых орудий английский монитор «Эребус». И небе над нами закружились аэропланы — корректирова­ли огонь и сбрасывали бомбы

Всего по форту в тот день «Эребус» выпустил свыше 30 снарядов.

   30 октября англичане совершили еще один налет на Форты. Правда, он не прошел для них безнаказанно: ар­тиллеристы повредили монитор «Эребус». 3 ноября, опаса­ясь окружения, белогвардейские войска стали поспешно от­ступать. Уезжая в этот день с форта, Зоф и Орлов теле­графно сообщили всем отрядам моряков: «После многоднев­ных боев сегодня, 3 ноября, красные войска заняли Гатчи­ну» Отступающие остатки разбитых банд белогвардейской армии Юденича окружаются нашими войсками. Вслед за влитием Луги славные войска нашей армии заняли стан­цию Преображенскую и одновременно быстро продвигаются  к Гдову. Близок час полного уничтожения белогвардейских банд на Петроградском фронте».

   Началось наступление экспедиционных отрядов моря­ков на красногорском участке фронта. 4 ноября белогвар­дейцы и белоэстонцы были отброшены. Моряки устреми­лись к Ямбургу, в который и ворвались вместе с армейски­ми частями 14 ноября.

   В одном из отрядов, до взятия Ямбурга, произошла тра­гическая история. Укомплектованный матросами линкора «Андрей Первозванный» отряд, вконец измотанный, после многодневных боев получил приказ командира 8-й бригады 7-й армии занять позицию южнее Петергофа. Матросы са­мовольно ушли в Петергоф и, увидя оттуда близкий Крон­штадт, стали требовать отпуска на полдня — помыться в бане, обсушиться, сменить обувь и белье. Когда об этом узнали в штабе армии, оказавшийся там Троцкий приказал срочно выслать в матросский отряд трибунал и примерно наказать «бунтовщиков».

   Трибунал прибыл в отряд к ночи и набросился на ко­миссара А. Зосимова — смелого, спокойного, немного мяг­кого человека. Зосимов показал протокол партийного соб­рания, на котором шесть выступивших коммунистов под­держали требование матросов.

   Трибунал тотчас приступил к разбору дела, признал всех шесть коммунистов виновными в призыве к дезертир­ству и приговорил их к расстрелу.

   Когда Орлов узнал о случившемся в отряде, он помчал­ся в Петергоф. Вместе с ним поехал Н. Разин — бывший комиссар линкора «Петропавловск», назначенный за не­сколько дней до этого председателем трибунала флота. Но они не успели предотвратить трагедию — все шесть ком­мунистов, несмотря на отчаянные протесты комиссара Зо­симова, были расстреляны.

   Как рассказывал мне потом Зосимов, Орлов, очень блед­ный, едва сдерживая ярость, сказал председателю трибу­нала, что работать ему надо не в трибунале, а на ското­бойне. Разин же потребовал, чтобы члены трибунала не­медленно убрались из отряда, пока матросы не взбунтова­лись по-настоящему и не перестреляли их. Утром матросы действительно бросились искать членов трибунала, но тех уже и след простыл.