|
 В 1903 году на страницах «Морского сборника» печатался интересный и содержательный дневник под названием «Плавание Евгения Андреевича Беренса на шлюпе «Кроткий», содержавший воспоминания о кругосветных плаваниях в 1828—1830 годах. Автор его, служивший в русском флоте с 1827 года, командовавший кораблями и эскадрами и закончивший свой жизненный путь полным адмиралом, — дед Евгения Андреевича Беренса, первого советского начальника Морского генерального штаба, в дальнейшем командующего Морскими Силами Республики.
Е. А. Беренс родился 30 октября (11 ноября) 1876 года. В 1889 году поступил в Морской корпус. За успехи в науках в 1894 году был произведен в старшие унтер-офицеры, а на следующий год выпущен из Морского корпуса в Балтийский флот с чином мичмана. Молодого офицера привлекала штурманская специальность, и он был назначен производителем работ отдельной съемки Белого моря, с прикомандированием в 1897 году на зимнее время к Главному гидрографическому управлению. В этой должности он оставался до 1900 года. Плавая в летние месяцы на Балтийском море на учебном судне «Верный» и па броненосце береговой обороны «Не тронь мепя», Евгений Андреевич был прикомандирован на зимнее время для совершенствования в штурманском деле к Компасной обсерватории в Кронштадте.
В 1902 году Е. А. Беренс назначен на эскадренный миноносец «Властный», строившийся во Франции, на верфи Гавра. Затем в качестве штурмана этого эсминца совершил переход на Дальний Восток. По прибытии в Порт-Артур в 1903 году он был переведен старшим штурманом на крейсер «Забияка», а в августе того же года — на крейсер «Варяг».
На «Варяге» Е. А. Беренс участвовал в бою у Чемульпо с японской эскадрой 27 января (9 февраля) 1904 года. Всегдa исключительно скромный и требовательный к себе, Евгений Андреевич в сдержанных тонах делился воспоминаниями о бое и несколько скептически относился к награждению личного состава крейсера Георгиевскими крестами. Но сослуживцы с большим уважением и теплотой отзывались о его личной роли в бою. Награда была им заслужена.
По возвращении в Россию лейтенант Беренс в летнюю кампанию 1904 года плавал старшим штурманом на крейсере «Вестник», а затем на крейсере «Генерал-Адмярал», которые входпли в состав Учебного отряда Морского корпуСВ. Он стал в это время уже штурманским офицером 1-го разряда. По окончании летней кампании Евгений Андреевич Выл прикомандирован для занятий к учебному отделу Главного морского штаба. В те годы этот небольшой отдел являлся единственным органом в морском ведомстве, ведавшим развитием военно-морской теории, выработкой оперативно-тктнческих и организационных идей. В летнюю кампанию 1905 года Е. А. Беренс продолжал службу старшим штурманом на «Генерал-Адмирале».
Плавание на судах Учебного отряда Морского корпуса Вовлекло за собой прикомандирование его с осени 1905 года к Морскому корпусу и назначение в декабре 1905 года младшим отделенным начальником. В описываемое время, наряду с отличным преподавательским составом, корпусные офицеры-воспитатели, т. е. ротные командиры и отделенные начальники, были в значительном большинство из числа давно ушедших с плавающего флота офицеров, не всегда имевших призвание и стремление к военно-воспитательной работе. Поэтому появление в стенах корпуса «настоящего» морского офицера, да еще георгиевского кавалера и участника боя «Варяга», произвело на нас, гардемарин, большое впечатление. Евгения Андреевича назначили отделенным начальником в пашу старшую гардемаринскую роту, как тогда назывался выпускной курс. Широко образованный боевой офицер, обладающий большим тактам, сдержанный и в то лее время простой в обращении, он сразу же завоевал уважение со стороны гардемарин.
Под влиянием неудач в русско-японской войне, а также событий первой русской революции передовая часть офицер в армии и флота считала необходимым решительным образом пересмотреть существовавшие взаимоотношения между офицерским и рядовым составом, которые до этого базировались в основном на «палочной» дисциплине и «держи-мордстве». На эту тему появились книги и брошюры, читались лекции и доклады. С лекцией о дисциплине и военном воспитании выступил в нашей роте и Е. А. Беренс. Оп говорил, что дисциплина обусловливается прежде всего личным примером начальника, его авторитетом, опытом, знаниями, мужеством, справедливым и заботливым обращением с людьми. Воспитание подчиненных должно быть направлено йа безупречное выполнение ими своего долга перед Родиной, на честность и откровенность во взаимоотношениях. Лекция эта произвела на нас большое впечатление как по своему содержанию, так еще и потому, что старые корпусные офицеры, как правило, не делились с гардемаринами своими мыслями, а может быть, и не все из них их имели. Лекция Е. А. Беренса была напечатана в третьем номере журнала «Компас», который тогда издавался в корпусе
Среди разнородных реформ, затронувших морское ведомство после русско-японской войны, одно коснулось подготовки офицерского состава. Раньше гардемарины производились в мичманы после экзамена, непосредственно при выпуске из Морского, корпуса. Теперь начиная с нового курса сдавших все экзамены стали выпускать со званием корабельного гардемарина и посылали в годовое плавапие, внутреннее и заграничное, на вполне современных кораблях. По возвращении из плавания корабельные гардемарины производились по экзамену в мичманы.
Весной 1906 года был сформирован отряд в составе линейных кораблей «Цесаревич», «Слава» и крейсера «Богатырь», получивший наименование «Отдельный отряд судов, назначенных для плавания с корабельными гардемаринами». Надо отдать справедливость весьма тщательному подбору на эти корабли офицерского состава. В огромном большинстве это были участники минувшей войны, многие из них с большими боевыми заслугами, приобретенными в Порт-Артуро, на владивостокских крейсерах, а также в Цусимском сражении, которое хотя и было неудачным по своим результатам, но отличалось героизмом личного состава русских кораблей. Старшим штурманом на «Цесаревич» — флагманский корабль отряда — назначили ~Е. А. Беренса. Там произошла моя вторая встреча с Евгением Андреевичем.
Отряд вернулся из заграничного плавания ранней весной 1907 года и по выполнении текущего ремонта на кораблях осенью 1907 года вышел в новое плавание со следующим выпуском корабельные гардемарин. Е. А. Беренс был пл.чначен помощником старшего офицера на «Цесаревич». Должность эту специально установили на кораблях отряда для заведования обучением и воспитанием корабельных гардемарин. Е. А. Беренс вернулся, таким образом, к воспитательной работе.
Осенью 1908 года отряд с несколько увеличенным соста-"ом, называемый теперь Балтийским отрядом, вышел в третье заграничное плавание.
Капитан-лейтенант Е. А. Беренс был теперь старшим офицером «Цесаревича». Всегда сдержанный и спокойный, «и и в этой сложной и хлопотливой должности пользовался на корабле всеобщим уважением.
Евгений Андреевич любил и понимал музыку. Поело трудного дня он садился вечером за пианино в кают-компании, иногда один, а в других случаях в присутствии офицерик исполнял с большим талантом произведения классического репертуара.
Плавание протекало аналогично с предыдущими. Отмечено оно было участием русских моряков в оказании помощи пострадавшим от землетрясения в Мессине в декабре
1908 года. Балтийский отряд стоял в то время в Порт-Аугу-cio, на Сицилии. На «Цесаревиче» было мало угля, и поэтому адмирал решил перенести свой флаг на другой корабль I «Цесаревича» в Мессину не брать. Такое решение вызвано крайнее огорчение офицерского состава, и мне помнится, пне Е. А. Беренс взял на себя миссию доложить командиру I Орабля (а дальше — адмиралу) просьбу офицеров пере-смотреть вопрос. Просьба была уважена благодаря такту и настойчивости, проявленным старшим офицером.
Но не только на боевых кораблях нуждались в опытных, инициативных, разносторонне образованных офицерах. И 1906 году был образован Морской генеральный штаб . Функции его состояли в руководстве боевой под-ютовкой флотов, разработке основ тактики морского боя, и планировании строительства флота и т. д. Для работы в Морском генеральном штабе были подобраны наиболее знающие, энергичные, инициативные п сравнительно молодые Офицеры. Возглавлял штаб капитан 1 ранга Л. А. Брусилов.
По возвращении Балтийского отряда в Россию весной
1909 года Е. А. Беренс назначен в Генмор, в работе которо-ю он принял самое деятельное участие. Одновременно на пего было возложено чтение лекций по военно-морскому делу в Академии Генерального штаба. Это событие — неординарное, так как преподавателями академии назначали паиболее подготовленных офицеров Генерального штаба. В качестве пособия для слушателей академии Е. А. Беренс составил курс лекций объемом в 225 страниц. Одновременно Евгений Андреевич сотрудничал с редакцией Военной Энциклопедии издателя Сытина, где был помещен ряд его материалов и значительная статья «Афонское сражение».
В 1910 году капитан 2 ранга Е. А. Беренс назначается на пост военно-морского агента (атташе) в Германии и одновременно в Нидерландах. Высокие разносторонние качества наряду с хорошим знанием нескольких иностранных языков обеспечили ему столь ответственную должность в наиболее серьезный момент.
Круг деятельности Е. А. Беренса в Германии был очень широк. Морская политика, бюджеты, кораблестроительные программы, развитие техники, стратегические, тактические и организационные вопросы, военнодипломатическая деятельность — все это находило место в его работе. Е. А. Беренс исключительно болезненно относился к проявлениям недостаточного уважения к Родине. В одном из донесений он отмечал холодность приема представителя России на офциальном обеде в 1-м гвардейском гренадерском полку имени императора Александра I 19 января 1911 года и не менее холодное отношение в тот же день на придворных спектакле и балу, состоявшихся по случаю дня рождения кайзера 1, «Очень здесь зазнались, — отмечал Е. А. Беренс в письме от 18 февраля 1911 года в Морской генеральный штаб, — и всячески стараются показать, «вот чего вы достигли, подружившись с англичанами» 2. Имея постоянное общение с чинами Российского посольства в Берлине, Евгений Андреевич замечал большие недостатки в их работе. «Приходится удивляться, писал он в том же письме, — что наше обширное Отечество не нашло ничего лучшего и ничего более серьезного для сформирования одного из самых важных дипломатических постов. Людей, которые бы больше ничего не знали и больше путали, чем наши здешние дипломаты, я пока еще за 34 года своей жизни яо встречал» 3.
Евгений Андреевич был замечательным собеседником. Много позднее мне приходилось слышать его рассказы об этом периоде его деятельности, в том числе о встречах и разговорах с германским кайзером Вильгельмом II и с другими лицами из правящих кругов кайзеровской Германии, « членами дипломатического корпуса в Берлине. Следует и метить, что недюжинные способности Е. А. Беренса, умение подавать тонкие реплики на задаваемые вопросы, хорошее знание немецкого языка не остались незамеченными в высших сферах Берлина. По мере расширения знакомств Евгению Андреевичу оказывалось все большее внимание, и том числе и со стороны кайзера, причем скорее ему лично, чем как представителю страны, входящей в антигерманскую группу государств.
По своей должности Е. А. Беренс всегда приезжал в тот порт, куда заходили русские военные корабли. В частности, ии был в Травемюнде, когда туда прибыла на несколько дней Балтийская эскадра, и в Данциге летом 1911 года в пикш с приходом туда крейсера «Аврора». Евгений Андреевич уже был на стенке, когда мы на «Авроре» швартовались в Нейфервассере. За обедом в каюткомпании Е. А. Беренс поделился с нами впечатлениями о германском флоте и рассказал много интересного о своей служебной деятельности.
Прохождение службы на определенном этапе предъявляло каждому морскому офицеру требование приобрести стаж командования кораблем. В 1914 году, незадолго до начала Первой мировой войны, капитан 2 ранга Беренс был назна-мп командиром легкого крейсера «Адмирал Невельской», и» и пзанного русским Морским министерством в Германии, II верфи Шихау в Эльбинге. Вместе с однотипным крейсером «Муравьев-Амурский» он был спущен на воду в 1914 году, вступление его в строй ожидалось приблизительно через 1 год. Эти крейсеры предназначались для усиления Сиопрекой военной флотилии. С началом войны крейсеры «ниш реквизированы немцами и вошли в состав германского флота под названиями «Пиллау» и «Эльбинг»; они участвоийлб в Ютландском сражении.
В 1915 году Евгений Андреевич опять был привлечен к шичмю-дипломатической службе и назначен военно-морским агентом (атташе) в Италию. Работа его в Риме во многом cпособствовала правильному пониманию политической и военно-стратегической обстановки на южных театрах военных лпиствий. Летом 1917 года капитан 1 ранга Беренс вернул-I и в Морской генеральный штаб и был сначала начальником отдела, а затем помощником начальника штаба.Таким образом, к моменту Февральской революции Е. А. Беренс был уже немолодым офицером, с большим опытом корабельной службы, с отличным знанием и пониманием работы Морского генерального штаба. В нем сочетались качества строевого офицера, научного работника, военного дипломата, привыкшего заниматься морскими вопросами крупного масштаба, человека, безгранично преданного интересам Родины.
Евгений Андреевич шел в первых рядах той части старого офицерства, которая приняла не только Февральскую буржуазно-демократическую, но и Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Весной 1919 года при моем назначении в Морской генеральный штаб Беренс говорил, что считает белые армии обреченными на поражение, как не имеющие поддержки в народных массах. Будучи человеком безусловной честности, большой выдержки и такта, он продолжал свою работу после революции так же безупречно, как и раньше. Одним из первых, вместе с В. М. Альтфате-ром, Евгений Андреевич решил с чистым сердцем помогать Советской власти приводить в порядок флот и организовывать его на новых началах.
Лариса Рейснер, хорошо знавшая Евгения Андреевича как начальника Генмора, а затем и командующего Морскими Силами Республики, так писала в «Письмах с фронта»: «...к его опустошенному дому прищд* новая власть и потребовала... верности. Он принял ее, взволнованный... Революция заставила Беренса... засучить кружевные манжеты и собственными руками рыть могилу своему мертвому прошлому и своему побежденному классу. Беренс вооружает корабли против реставрации и верит, вопреки всем догмам, что его маленькие флотилии, нагруженные до краев мужеством и жаждой жертвы, могут и должны победить» .
Приведу еще один исторический факт.
Во время войны с белополяками в 1920 году Е. А. Беренс подписал воззвание, обращенное ко «всем военным морякам, где бы они ни находились». В нем говорилось: «Обращаемся ко всем морякам всякого звания, чина и положения, где бы они ни находились за иределами Советской России, и в особенности к морякам Черноморского флота, с искренним и горячим призывом. Забыть рознь, происшедшую за последние годы, и соединиться с нами для спасения русского народа ш его земли. Теперь не время рассчитывать на интервенцию и искать выхода во всяких других средствах. Пора признать, что русский народ всем ходом последпих лет показал, как он хочет жить и за что борется»
С чего же начиналось служение Беренса Советской власти? 15 ноября 1917 года состоялось общее собрание сотрудников Морского генерального штаба. Наиболее реакционная часть их выступила с заявлениями о непрочности и недолговечности Советской власти, призывала к саботажу. К. А. Беренс коротко сказал: «Надо помнить о России...»2 Присутствовавший на собрании председатель Военноморского революционного комитета балтийский матрос Иван Иванович Вахрамеев предложил собранию от имени Военморовкома избрать нового начальника Морского генерального штаба и выставил кандидатуру Е. А. Беренса. Так был избран цервый советский начгенмор.
В феврале 1918 года постановлением Совета Народных Комиссаров был учрежден Народный комиссариат по морским делам. К нему перешли функции бывшего Морского министерства. Одновременно Верховная морская коллегия, руководившая до этого флотом и морским ведомством, была преобразована в коллегию Народного комиссариата по морским делам.
19 марта 1918 года Совет Народных Комиссаров принял постановление, в котором говорилось, что во главе обороны «граны ставится Высший военный совет, а 1 апреля того же года В. И. Ленин подписал декрет Совнаркома о назначении начальника Морского генерального штаба Е. А. Беренса членом-специалистом по военно-морским делам Высшего военного совета.
На основании указаний, данных В. И, Лениным коллегии Наркомату по морским делам, ГенморохМ была направлена Военному отделу Центробалта директива о перебазировании Балтийского флота из Ревеля и Гельсипгфорса в Кронштадт. В ней указывалось о возможности наступления немцев с Моонзундских островов на материк «с целью захвата Ревеля и Эстляндии с сухого пути при широком содействии германского флота в Финском заливе к западу от центральной минной позиции». Командованию флота предписывалось сосредоточить в районе Ревеля и Гельсингфорса асе ледокольные средства, «теперь же увести из Ревеля в Гельсингфорс все те боевые и вспомогательные суда, наличие команды на которых, а равно техническое состояние не допускает выхода их в море по первому требованию», и «теперь же подготовить к уходу из Гельсингфорса в Кронштадт все те суда 2-й и 3-й категории, кои могут быть без ущерба для них проведены в колотом льду... Сверх изложенного теперь же надлежит принять меры к возможному переводу запасов флота из Ревеля в Гельсингфорс и Кронштадт» .
Эта директива легла в основу дальнейших действий по Ледовому походу Балтийского флота. Руководство переходом флота на восток Советом Народных Комиссаров было возложено на Народный комиссариат по морским делам и, следовательно, на его оперативно-административный орган — Морской генеральный штаб. Это была первая крупная задача, которую выполнял советский Генмор во главе с Е. А, Береисом.
Обстановка на Финском заливе весной 1918 года резко осложнилась в связи с подготовкой германским командованием высадки десанта в Финляндию. В директиве, направленной Высшим военным советом Народному комиссариату по морским делам, говорилось: «В сложившейся обстановке необходимо при первой возможности безотлагательно сосредоточить большой и малый флот Балтийского моря в районе Кронштадта...» Во исполнение этого приказания 20 марта 1918 года Морским генеральным штабом была направлена командованию Балтийского флота директива, в которой предписывалось срочно закончить перевод в Кронштадт кораблей, способных двигаться во льдах, организовать охрану судов и обслуживание механизмов, дабы избежать расхищения и порчи, к моменту открытия навигации подготовить к переходу в Кронштадт все суда и перевозке ценное имущество. В случае захвата противником баз в его руки не должны были попасть корабли и имущество, равно как не должно было произойти преждевременное уничтожение кораблей. Эта директива отчетливо показывает заботу руководимого Е. А. Беренсом Морского генерального штаба о сохранении для Родины кораблей, боевого и прочего имущества.
Успешное проведение Ледового похода имело огромное эначение для Советской Республики в деле обороны побережья и Петрограда с моря. Кроме того, оно позволило Е. А. Беренсу вместе с В. М. Альтфатером выделить в дальнейшем из Балтийского флота корабли для формирования речных и озерных флотилий. Позднее балтийские корабли были переведены и на Черное море.
Обстановка на Черном море в 1918 году была еще более сложной. Корабли флота оказались под угрозой захвата противником. В этих условиях Е. А. Беренс предложил единственно правильное, хотя и тяжелое, решение — затопить корабли.
24 мая 1918 года он представил докладную записку в Высший военный совет, где всесторонне охарактеризовал политическую и военную обстановку, в которой оказались корабли, стоявшие в Новороссийске, и обосновал необходимость их уничтожения.
Докладная записка Е. А. Беренса после всестороннего обсуждения была одобрена Высшим военным советом и в тот же день направлена В. И. Ленину. Выслушав мнения ряда сведущих лиц, Владимир Ильич написал на ней: «Ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно» .
18 июня 1918 года черноморские суда, находившиеся в Новороссийске, были потоплены.
Обстоятельства сложились так, что в дальнейшем, будучи уже на военно-дипломатической работе, Е. А. Беренс приложил много усилий к возвращению в СССР черноморских кораблей, уведенных белогвардейцами из Севастополя и Бизерту.
Летом 1918 года Генмор переехал в Москву. Важнейшими задачами его в этот период были: организация обороны подступов к Петрограду с моря в связи с продолжавшимися агрессивными действиями немцев; приведение кораблей, прибывших в Кронштадт и Петроград из Гельсингфорса, в боеспособное состояние и формирование речных и озерных флотилий.
В августе 1918 года Петроград и Кронштадт оказались иод угрозой наступления немцев и белофиннов. На совещании в Генморе под председательством Е. А. Беренса было рассмотрено несколько вариантов минных заграждений на Подходах к Кронштадту. В случае крайней необходимости требовалось принять подготовительные меры по уничтожению кораблей. Полученное телеграфное приказание В. И. Ленина ставить минные заграждения немедленно, без всяки промедлений разрешило все сомнения.
« В архиве сохранился интересный документ: собственноручная подробная запись Е. А. Беренса о состоянии каждого корабля Балтийского флота, портов и некоторых заводов морского ведомства. Записка эта была составлена со свойственной Евгению Андреевичу тщательностью во время посещения им Кронштадта и Петрограда в середине ноября 1918 года . Точный учет оружия, запасов, а также и личного состава был необходим для воссоздания Балтийского флота и для улучшения снабжения и комплектования формировавшихся речных и озерных флотилий.
20 апреля 1919 года умер командующий Морскими Силами Республики В. М. Альтфатер. На его место был назначен Е. А. Беренс. Таким образом, укрепление Балтийского флота, формирование флотилий, начатое при В. М. Альтфатере, и последовательная реорганизация Морского генерального штаба теперь полностью легли на плечи Е. А. Беренса.
Начался новый этап развития органов управления Морских Сил. Во второй половине 1919 года был сформирован штаб командующего Морскими Силами Республики (штаб коморси) подобно существовавшему уже Полевому штабу Республики. В связи с этим Генмор утратил значение высшего морского оперативно-административного органа и основные его функции перешли к штабу коморси, а частично — в другие учреждения морского комиссариата.
По организационной структуре того времени все центральные учреждения морского ведомства, за исключением штаба коморси, подчинялись управляющему Народпым комиссариатом по морским делам Н. К. Игнатьеву. Упморком и коморси взаимно подчинены не были. И несмотря на такое положение, никогда не было трений или недоразумений между двумя инстанциями: командной (коморси и его штаб) и «министерской» (упморком и центральный аппарат наркомата). Это следует отнести к доброй воле глав обеих инстанций, и прежде всего к умению Е. А. Беренса организовать работу, а также его личным качествам: такту, выдержке и замечательной терпимости к чужому мнению. Евгений Андреевич был всегда готов выслушать соображения своего собеседника и принять их, если они того заслуживали.
Своим начальником штаба Е. А. Беренс избрал Бориса Степановича Радзиевского, энергичного, выдержанного и спокойного человека, обладавшего несомненными административными способностями и опытом, накопленным еще в период империалистической войны в штабах Минной дивизии и морских сил Рижского залива. Начальником оперативного отдела был назначен тоже очень опытный, способный и весьма добросовестный человек — Сергей Артурович Изепбек. Комиссаром Морских Сил был Карл Андреевич Гайлис, пользовавшийся всеобщим уважением. Работа его очень осложнялась тем обстоятельством, что весь состав оперативного отдела н флагманские специалисты были из числа старых офицеров. Это в условиях гражданской войны требовало тонкого и внимательного политического руководства и контроля.
Надо отдать должное умелому руководству деятельностью штаба со стороны Е. А. Беренса и К. А. Гайлиса, обес-I печивавших в целом хорошую работу штабного коллектива. I Они не вмешивались в мелочи повседневных распоряжений, считая это компетенцией начальника штаба. Последний поддерживал инициативную работу оперативных частей и флагманских специалистов, наряду с постоянным контролем их деятельности. Работа в штабе шла спокойно, дружно и невызывала серьезных нареканий. Так как оперативный отдел ведал главным образом речными флотилиями, то флагманским штурманом был избран уже пожилой, очень опытный речник, работавший раньше на Волге, — Дмитрий Федорович Шкот.
Наибольших забот от командующего Морскими Силами Республики требовали речные и озерные флотилии, действонавшие на многих фронтах гражданской войны. Балтийский флот, выполнявший весьма ответственные задачи по борьбе с Юденичем и флотом английских интервентов, все же иногда не терял определенной организации и располагал достаточным количеством кораблей, вооружения, боезапаса главное — кадров. Иное дело — флотилии. Здесь недостаток увствовался во всем: в судах, артиллерии, боезапасе, топиве, продовольствии, обмундировании. Главными поставщиами стали корабли Балтийского флота, Петроградский и кронштадтский порты.
Ё. А. Беренс неоднократно выезжал на флотилии. Осенью 1919 года мне довелось сопровождать коморси в его инспекторской поездке по Волге. Евгений Андреевич подробно ознакомился с работой Нижегородского военного порта, с состоянием и деятельностью Волжской военной флотилии, порта в Саратове. Дальше, вниз по Волге, по обстоятельствам военного времени пройти не представлялось возможным. По пути на реке нам встретились две или три канонерские лодки. «Смотрите, какие настоящие дредноуты у нас здесь плавают», — сказал мне Евгений Андреевич.
Е. А. Беренс пробыл в должности командующего Морскими Силами Республики значительную часть гражданской войны. В феврале 1920 года было признано целесообразным использование его на другой работе. Он был назначен для особо важных поручений при Реввоенсовете Республики. На собрании личного состава штаба коморси, посвященном переходу Евгения Андреевича на другое место службы, в очень теплых выражениях говорил К. А. Гайлис. Отмечая большие заслуги коморси перед государством и флотом, Карл Андреевич сказал, что Е. А. Беренс правильно понял сущность Советской власти. В ответном слове Евгений Андреевич, поблагодарив за работу сотрудников своего штаба, подчеркнул, что вся наша деятельность была крайне необходима для защиты и блага Родины.
Вскоре, в том же 1920 году, Е. А. Беренс назначается морским экспертом на переговоры о перемирии с Финляндией, а затем — и по заключению Юрьевского мирного договора. Как представитель РВСР, он доводил до сведения делегации получаемые им из центра задания и инструкции, давал нужные справки и выполнял консультативные и другие работы. Важнейшими задачами по морской части на этих переговорах Евгений Андреевич считал обеспечение морской торговли через Финский залив из Западной Европы в Петроград и обеспечение безопасности нашего побережья и морских подступов к Петрограду 1. Советская Россия уже тогда стремилась к искренним и добрососедским отношениям с Финляндией. Е. А. Беренс в связи с этим говорил на переговорах следующее: «Финскому побережью и финской торговле никто не угрожает в русском проекте перемирия, но Россия, конечно, не может жертвовать своими насущными интересами для успокоения излишней нервозности и подозрительности финнов, к тому же ни на чем не основанных» 2.
Ходом исторических событий Советская Россия лишилась большей части побережья Финского залива. Интересно отметить, что Е. А. Беренс предвидел необходимость развития в будущем советского флота на Севере. В одном из писем начальнику оперативного отдела штаба коморси он писал: «Я придавал нашему Северу первенствующее значение...» В связи с ухудшением стратегического положения в Финском заливе «мы все равно утратили старое положение и нам придется переносить базу флота на Север» 3.
В 1922—1923 годах Е. А. Беренс состоял морским экспертом советских делегаций на Генуэзской и Лозаннскойконференциях. В 1924 году Евгений Андреевич назначается в состав советского представительства в Лондон, а в 1925 году — также и в Париж.
На Рижской морской конференции 1924 года экспертом СССР Е. А. Беренсом было высказано согласие Советского Союза на ограничение его линейных сил общим тоннажем в 280 тысяч тонн при условии закрытия Балтийского и Черного морей для государств, к нему не прилегающих, демилитаризации Корейского пролива и возвращения Советскому Союзу кораблей, уведенных белогвардейцами во время гражданской войны и интернированных в Бизерте. Представители империалистических государств отказались обсуждать это советское предложение.
Е. А. Беренс вместе с академиком А. Н. Крыловым выезжали в то время в Бизерту, где находились русские корабли, уведенные белогвардейцами, и представили в РВС СССР подробный доклад о техническом состоянии каждого корабля. Е. А. Беренс доносил, что при эвакуации из Крыма Врангелем был подписан с французами акт, по которому он передавал Франции все выведенные им суда, принадлежавшие нашему государству, как «залог» причитающегося францу-| вам долга за содержание войск Врангеля и их эвакуацию. Воспользовавшись этим актом, французские власти сразу же эахватили и ввели в состав своего флота прекрасно оборудованный транспортмастерскую «Кронштадт» .
Евгению Андреевичу, казалось, удалось добиться согласия французского правительства на возвращение кораблей Советской Республике. Вопрос был близок к решению. Однако некоторые балтийские и черноморские государства, стремившиеся к ослаблению советской мощи на море, заявили протест Парижу. Этим воспользовались реакционные круги, вновь выдвинув тезис о принадлежности русских военных кораблей французскому государству — в счет уплаты различных долговых обязательств.
В 1927 году Е. А. Беренс участвовал в разработке проекта предложений советской делегации на IV сессии подготовительной комиссии к всеобщей конференции по разору-Ярению. Это была последняя страница военной и дипломатической деятельности Е. А. Беренса. После тяжелой болезни он скончался 7 апреля 1928 года в военном госпитале в I Москве.
В период пребывания Евгения Андреевича в Англии и во Франции мне приходилось по должности начальника иностранного отдела штаба РККФ подробно знакомиться с большей частью его донесений командованию и сообщепий штабу, а также встречаться с ним лично во время его приездов из-за границы в Москву. Всегда поражали разносторонность и широта его мышления, исключительная прогрессивность его взглядов. Помимо своих донесений и сообщений Евгений Андреевич тщательно следил за выходившей за рубежом иностранной военноморской литературой и высылал в штаб наиболее интересные книги.
В послереволюционный период Е. А. Беренс, наряду с огромной общегосударственной и руководящей деятельностью во флоте, занимался и научной работой. Им была переведена с немецкого языка первая часть труда адмирала О. Гроса «Военные действия в Северном море», вышедшая отдельной книгой в 1921 году; сделан сокращенный перевод книги «Воспоминания Тирпица», напечатанный в нескольких номерах «Морского сборника» в 1920 году, а затем отдельной брошюрой.
В 1920 году под его редакцией и с предисловием вышла брошюра «Морской комиссариат» - сборник статей к съезду Советов. В 1925 году в «Морском сборнике» (№ 11) была опубликована обстоятельная статья «Программа судостроения в Англии».
В военно-дипломатической деятельности по линии Реввоенсовета Республики Е. А. Беренс трудился в непосредственном контакте с руководящими работниками Народного комиссариата по иностранным делам во главе с Г. В. Чичериным и М. М. Литвиновым и пользовался в этих кругах большим авторитетом и уважением.
А. Ненароков в статье «На службе революции» приводит высказывание о Беренсе одного и^з участников международных конференций: «Лица, участвовавшие вместе с Евгением Андреевичем Беренсом на всех этих международных собраниях, никогда не забудут его прекрасную и благородную личность... Полный эрудиции и знаний, прямой и твердый человек, он невероятно импонировал всем другим участникам этих собраний и с блеском защищал дело своей страны. В личных отношениях он был прекрасный товарищ» |
