Военные новости
Полезные сайты
| События пред Турецкой войной |
| Автор: Administrator |
| 12.12.2008 11:31 |
|
JPAGE_CURRENT_OF_TOTAL Румянцев был им очень доволен. В апреле 1778 года, уволив Прозоровского, назначил Суворова командующим войсками в Крыму. Там по-прежнему было неспокойно — интриговали турки, волновались сами крымцы, недовольные Шахин-Гиреем, да и хан оказался не таким верным сторонником России, как полагали вначале, при его избрании. Турция в предвидении присоединения Крыма к России следила за ее действиями, послала свой флот.Суворов четко и быстро организовал оборону полуострова — разделил его на округа, назначил в нужных местах наблюдательные посты и места для новых укреплений, принял меры для охраны здоровья солдат. Между войсками и флотом учредил сигнализацию. Не довольствуясь устаревшим уставом, Александр Васильевич в мае 1778 года объявил по Крымскому и Кубанскому корпусам «Наставление о порядке службы пехоты, кавалерии и казаков в лагере, на походе и в бою». Внес дополнения, исправления в действующие регулы. Быстро и энергично привел Суворов в порядок все воинские дела в Крыму. Турки дважды пытались было высадить десант, но действовали не очень решительно. Меры Суворова, которого они хорошо знали и боялись, убедили, что русские войска в хорошей боевой готовности и дадут такой же отпор, как и при Гирсово, Козлудже. Румянцев, еще недавно не надеявшийся, что Суворов выполнит его деликатное поручение — не доводить дело до разрыва с султаном, теперь убедился, что это возможно. Причина — в Суворове. Столь же искусно провел Александр Васильевич переселение из Крыма в Приазовье тридцати тысяч христиан. Этого не хотели ни они сами, ни хан крымский (терял немалые доходы от торговли и иных занятий), ни Румянцев, от которого Суворов получал, по его словам, «купоросные пилюли». В следующем году он инспектировал Моздокскую и Бердянскую линии. Возвратившись в Крым, вывел оттуда, по указанию властей, русские войска (с Портой заключена мирная конвенция, и за полуостров как будто можно было не беспокоиться), только в Керчи и Еникале оставил шесть тысяч солдат. Вступив в командование Малороссийской дивизией, уехал в Полтаву. В январе 1780 года выехал с семьей в Астрахань. Императрица, назначившая его туда на «свеженькую работу», для «усмирения пограничных ханов персидских, ввиду их частых дерзостей» (возможно, предстоял поход против Персии, как при Петре Великом), наградила его орденом св. Александра Невского, причем снятым ею с собственного платья. Но «персидский проект» оказался химерой, и Суворов, остававшийся в Астрахани, жил там без жалованья и, главное, без дел. Два года он просил Потемкина о переводе. Наконец, в декабре 1781 года получил дивизию в Казани, куда ехать ему очень не хотелось. Правда, пробыл там недолго — в августе следующего года принял от де Бальмена его крымский отряд, а после свидания в Херсоне с Потемкиным—должность командира Кубанского корпуса. 19 октября приехал в свою штаб-квартиру—крепость св. Анны. В 1783 году Суворов, опять используя мирное, ласковое обхождение, привел в российское подданство местных ногайцев, и императрица пожаловала его рескриптом с благодарностью и орденом Владимира I степени. Но попытка выселения ногайцев по распоряжению Потемкина в уральские степи привела летом того же года к волнениям, мятежам. Начались сражения, в ходе которых погибло немало и русских солдат, и особенно ногайцев. Их орды ушли с дороги за Кубань, туда же перебрался Шахин-Гирей, не столь давно отказавшийся от ханской власти в пользу русской императрицы. Потемкин, который перед началом ногайского мятежа советовал Суворову повременить с выселением (а тот не послушал его, предпочел выполнять первое распоряжение), теперь направлял ему один за другим ордера: недовольный, разгневанный главнокомандующий требовал «пресечения дерзости ногайцев». Суворов 19 сентября выступил в поход. В его распоряжении было шестнадцать рот, шестнадцать эскадронов, шесть казачьих полков и 16 орудий. Дней десять спустя к нему подошли десять донских полков атамана Иловайского. Незамеченными суворовские полки тихо переправились через Кубань, и в ногайских аулах, захваченных врасплох, начались расправы. Погибло до трех с половиной тысяч ногайцев, остальные укрылись в лесах. Суворов вернулся в Ейск, и вскоре ногайские мурзы заявили о покорности своих орд. Суворов зимой 1783/84 года проживал с семьей в крепости св. Димитрия. Он в это время сумел уговорить Шахин-Гирея покинуть Кубань и поселиться в России, что тот весной и сделал, получив от императрицы пятьдесят тысяч рублей (его мурзы—столько же), богатый сервиз и другие вещи. Вскоре отправился в Москву. В апреле получил в командование Владимирскую дивизию. В следующем месяце уже докладывал Екатерине II о состоянии Кубанского края. Тогда же давние и постоянные несогласия с женой обострились до того, что они стали жить отдельно. Дочь Наташу, «Суворочку», отдали в Смольный институт благородных девиц на воспитание. Сын Аркадий, недавно родившийся (4 августа 1784 года), остался с матерью. Суворов снова просит у Потемкина нового назначения: «Одно мое желание, чтобы кончить высочайшую службу с оружием в руках. Долговременное мое бытие в нижних чинах приобрело мне грубость в поступках при чистейшем сердце и удалило от познания светских наружностей; препроводи мою жизнь в поле, поздно мне к ним привыкать. Наука просветила меня в добродетели: я лгу, как Эпаминонд; бегаю, как Цезарь; постоянен, как Тюренн, и праводушен, как Аристид. Не разумея изгибов лести и ласкательств, моим сверстникам часто неугоден. Не изменил я моего слова ни одному из неприятелей. Был счастлив, потому что я повелевал счастием». Потемкин внял его просьбам. |
| Обновлено для 12.12.2008 11:46 |
