Кожанову особенно нравились торпедные катера. Однаж­ды он предложил сосредоточить на Черном море катера со всех морей и провести здесь опытно-показательное учение. Он любил это грозное оружие, и смелые действия катерни­ков импонировали его натуре. На Черном море катеров бы­ло много, и условия применения их на этом спокойном, за­крытом море были самые благоприятные. Поэтому на всех играх он уделял им особое внимание, а командир соедине­ния катеров И. Кравец всегда сидел за первым столом и не мог вздремнуть, к чему иногда склоняли его прожитые годы и нелюбовь к сидячей работе.

   — Кравец! —- громко обращался Кожанов, когда тот на­чинал дремать, поставив циркуль па карту, якобы измеряя расстояние, и Кравец, вздрагивая, вскакивал, старался уло­вить, о чем идет речь.

А вот в море Кравец мог сутками болтаться на катерах, и куда девались усталость и пожилой возраст! За это «марфлотство» и любил командующий Кравца.

   Каждый проверяется, на своем деле. Командующий про­являет себя в деле, когда он сам руководит крупными уче­ниями: его теоретические взгляды воплощаются на практи­ке. Такой проверкой в те годы на Черном море были осен­ние общефлотские учения или маневры. Рассказывать о них подробно здесь нет смысла, а вот вспомнить об отдельных эпизодах или этапах таких учений следует.

   Венцом длительной, кропотливой подготовки сначала от­дельного корабля, соединения или части с постепенным пе­реходом к более сложным учениям всего флота являлся со­средоточенный удар. Смысл его заключался в том, что в определенном месте и в точно назначенное время по «про­тивнику» наносился удар одновременно различными силами флота — кораблями, авиацией, а когда обстановка позволя­ла, то и средствами береговой обороны. Организовать такой удар — дело нелегкое, и от работы всех органов управле­ния, и штаба флота в первую очередь, зависело очень мно­гое. Командующий в таких случаях брал на себя роль ру­ководителя учения и лично командовал Еанесением сосредо­точенного удара по «врагу». Управление таким учением, как правило, происходило с корабля, и мне довелось несколько лет подряд наблюдать за работой И. К. Кожанова. Иван Кузьмич выбрал флагманским кораблем «Червоиу Украи­ну». Проверив готовность всех соединений и назначив день начала учения, командующий со своим штабом оставался на берегу. Шло развертывание участвовавших сил «противни­ка», велась разведка и анализировалась обстановка, чтобы получить исходные данные для принятия окончательного решения па бой.

   Накануне выхода эскадры в море (а то и раньше) на крейсер прибывали представители штаба флота и занима­лись подготовкой рабочего места для командования. Кожа­нов любил перебираться на корабль пораньше.

Главная база — Севастополь — уже жила в обстановке «военного времени». Ревели моторы самолетов — это развед­чики уходили в море, чтобы добыть сведения о «противни­ке», а истребители—чтобы не допустить нападения «синих» на базу.

Основная часть подводных лодок уже давно в море, и только отдельные из них выходят из Южной бухты, направ­ляясь на свои позиции.

Наконец занимают место «на старте» надводные кораб­ли эскадры «красных». Эсминцы выпускают временами клу­бы дыма — в поход собираются, а посредники уже записы­вают, что «такое поведение раскрывает замысел операции и дает в руки «противника» возможность раньше времени узнать о выходе наших кораблей в море».

Крейсера, стоя на бочках, уже заменили свои якорные цепи на трехдюймовые стальные тросы, чтобы в нужный момент быстро отдать концы и выйти в море. Из предохра­нительных клапанов изредка вырываются белые клубы па­ра, и специфический свист разносится по бухте. Механики осторожно, стараясь не обнаружить себя, проверяют гудка и сирены короткими сигналами: на высоких тонах — си­рены, густым басом — гудки.

  Все готовятся держать экзамен. Волнуются командиры: как бы не осрамиться на учении! Волнуются работники штаба, и больше всех, стараясь казаться спокойным, конеч­но, командующий флотом И. К. Кожанов.

Но вот крейсеры один за другим выходят из бухты. На верхнем мостике «Червоной Украины» теперь разместился штаб флота, а меня, командира, загнали в боевую рубку, от­куда через толстые стекла очень плохая видимость. Хочет­ся выйти наружу, но за это наверняка получишь упрек на разборе: ведь в бою будет еще сложнее, а находиться тогда все равно придется в боевой рубке.

   Сутки, а иногда и больше флот бороздил морские про­сторы, но вот «пора добраться до картечи» и «противник тут как тут» — наступила решающая ночь. Уже лодки ата­ковали эскадру «противника», а самолеты нанесли удар по нему, пока было светло. Но «противник» (так нужно руко­водству) упорно идет к цели, к нашим берегам, и мы гото­вимся, пользуясь темнотой, козырнуть мощным торпедным оружием с самолетов и торпедных катеров, чтобы на рас­свете нанести последний сосредоточенный удар.

   Хорошо, когда «противник» подвластен руководству и, получив вводную, пойдет в нужном тебе направлении. Тогда сосредоточенный удар обязательно получится. На войне так может и не случиться. Ведь в мирное время нельзя, как бы мы ни старались, создать реальные боевые условия. Но у нас учение.