Одновременно большое значение Кожанов придавал от­работке действий всех боевых частей корабля. Так, в 1934 году инженер-механик Фиалков, служивший на крейсере «Червона Украина», впервые на флоте предложил метод эк­стренного прогревания турбин проворачиванием. Вместо че­тырех часов теперь уже требовалось всего 15 — 20 минут, чтобы подготовить турбины к выходу в море. Доложили Кожанову. Он не только разрешил провести испытание, но и приказал обязательно показать ему все это. После множе­ства тренировок и осторожных выходов в море был назна­чен день экзамена. Поднявшись на мастик, командующий флотом долго беседовал с механиком и наконец дал «добро». По сигналу тревоги личный состав занял свои места, и вин­ты крейсера сделали первые обороты.

— Отдать кормовой! — услышала команда, и почти од­новременно: — Отдать носовой!

Через несколько минут корабль, развивая скорость, вы­ходил в море. Когда тахометры показали обороты, соответ­ствующие 24 узлам, И. К. Кожанов приказал возвращаться в базу. Этот метод проворачивания турбин вскоре был при­нят на всех наших флотах и, безусловно, принес пользу во время Великой Отечественной войны.

А вот другой пример внимательного отношения Кожано­ва ко всем полезным начинаниям своих подчиненных. На этом же крейсере старпом И. Д. Елисеев разработал систе­му подготовки одиночного корабля. Смысл ее заключался в том, что вступающий в строй корабль в определенной после­довательности проходил одно учение за другим, обеспечивая тем самым безаварийность я в конечном итоге даже быстро­ту вступления в строй. Это была кропотливая работа, и от­няла она много месяцев. Командующий флотом сразу понял значение полезного предложения и одобрил его. Через не­сколько лет такая система была принята на всех флотах.

   Кожанов был хорошим организатором и много труда вло­жил в укрепление дисциплины на Черноморском флоте. Он не раз высказывал мысль, что организация и дисциплина тесно связаны между собой, не могут решаться отдельно. Придавая огромное значение организации, он в то же время  понимал, что организацию нельзя отрабатывать только в каком-то одном звене, совершенствовать ее надо одновре­менно на всем флоте. Иначе одно слабое звено в цепи всего сложного организма флота не только будет мешать дальней­шему движению вперед, но и потянет все назад.

Мне довелось наблюдать, как Кожанов добивался четкой работы от штаба Черноморского флота. Первым условием было твердое знание каждым командиром штаба своих обя­занностей, а требовательность обеспечивала высокую орга­низацию управления сложными операциями флота. Не пос­леднюю роль здесь играли точность и пунктуальность самого командующего.

   Во время командования крейсером мне пришлось стал­киваться с организацией корабельной службы и познако­миться с мнением Кожанова по этому вопросу.

   — От организации каждого подразделения на корабле зависит его боеспособность, — не раз говорил он.

В 1935 году наш корабль был подвергнут всесторонней проверке. Начиная с экстренного прогревания турбин и вы­хода в море по тревоге командующий проверял всю органи­зацию службы на общекорабельном учении. Нам пришлось отражать атаки самолетов, ликвидировать последствия по­падания торпеды в правый борт, пожар в носовом отсеке. И с мостика было видно, как аварийные команды проворно «тушили огонь», а дымовые шашки, изображавшие пожар, по-настоящему мешали дышать не только там, внизу, но и на верхней палубе. Несколько часов длилось это учение и закончилось боевой стрельбой по щиту и самолету.

   Когда Кожанов приказал собрать личный состав и объя­вил ему благодарность, казалось, все кончилось благополуч­но. Он признал возможным всю 5-ю боевую часть (электро­механическую) считать передовой, но мне пришлось выслу­шать массу замечаний по поводу недостатков, обнаружен­ных командующим.

— В боевых условиях вы подвергнетесь более суровым испытаниям, и поэтому нужно все, достигнутое кораблем, совершенствовать дальше, — сказал он.

Подобная проверка была не исключением, а системой, причем проверка в условиях, максимально приближенных к боевым. Великая Отечественная война подтвердила, как важно при современной технике иметь высокую организа­цию. Мы помним, как от своевременного получения приказа зависела иногда судьба целых соединений.

В 30-х годах вопросам дисциплины приходилось уделять особое внимание. Когда на флотах стали проводить сложные учения, нетерпимыми оказались и самые мелкие упущения в дисциплине.

Как-то летом 1934 года на долю крейсера «Червона Ук­раина» выпало задание срочно выйти в заграничное плава­ние: в Москве скоропостижно скончался турецкий посол в СССР Васфы Чинар и гроб с останками было приказано до­ставить в Стамбул. В неурочный час командующий пригла­сил меня на квартиру.

   — Могли бы вы завтра выйти в Стамбул? — спросил Иван Кузьмич, не раскрывая пока задач похода.

   — Подготовка не потребует много времени, и мне ка­жется, через десять — двенадцать часов крейсер будет готов к походу, — ответил я.

   Комфлота рассказал о цели похода. Когда кораблю пред­стоит показать флаг своей страны в иностранном порту, по­нятны повышенные требования к дисциплине. Мы подробно обсудили, что надо особенно тщательно проверить, на всех ли можно положиться. Мне понравилось, что командующий не предлагал в порядке перестраховки списать с крейсера тех, в ком есть хоть малейшее сомнение. В поход пошли все. Личный состав показал себя с самой лучшей стороны,

Руководствуясь опытом войны и придавая огромное зна­чение новым средствам борьбы на море, Кожанов был горя­чим сторонником развития морской авиации, подводных ло­док и торпедных катеров. По своим взглядам он, безусловно, принадлежал к передовым руководителям флота. Его не особенно привлекали крупные корабли, которые в те годы еще считались вершителями судеб в морском бою. Несколько лет спустя (в 1939 году) Л. М. Галлер, рассказывая о взглядах отдельных командующих на будущий флот, гово­рил, что И. К. Кожанов в противоположность М. В. Викто­рову, командовавшему в свое время флотом на Балтике и Тихом океане, высказывался за корабли небольшого водо­измещения.

В авиации и подводных лодках Кожанов видел большие возможности для борьбы с самыми сильными эскадрами противника. Не случайно все учения под его руководством проводились при непременном участии самолетов и подвод­ных лодок. На разборах учений он подчеркивал, что, даже не имея мощных эскадр надводных кораблей, можно бить противника в его базах и далеко от наших берегов. По­этому всякое учение и маневры начинались с самостоятель­ных действий морской или приданной флоту «сухопутной» авиации и подводных лодок. Примечательно и то, что при подходе противника к нашим берегам, когда вступали в действие крупные надводные корабли, он сознательно делал

ставку на авиацию, подводные лодки и торпедные катера.