Летом 1929 года проводилась чистка партии. В Доме армии и флота собралось много народу, большой зритель­ный зал был переполнен. Сюда пришли командиры, полит­работники и краснофлотцы кораблей, частей и учреждений флота, жены начсостава, рабочие и местные партийные ра­ботники. Председатель комиссии объявил, что первым про­ходит проверку член бюро Крымского обкома партии на­чальник политуправления флота товарищ Окунев. Окунев, как всегда, говорил сжато, четкими рублеными фразами:

   — Отец столяр. Сам тоже работал на заводе и учился. Связал себя с партией в семнадцатом году. Был молодой, но работал горячо...

   Окунев коротко рассказывал о своей работе в Саратов­ском губкоме партии в качестве агитатора, секретаря фаб­рично-заводского райкома. В начале 1919 года он уходит добровольцем на Южный фронт. Рядовым бойцом участвует в боях под Новохоперском, Поворино, Звягинцевом, Борисо­глебском, Балашовом. После войны работает в Новоузенском уезде секретарем укома партии, членом ревкома, уча­ствует в борьбе с бандитизмом. Затем флот. Выл членом многих партийных комитетов, делегатом IX, X и XV съез­дов прартии и ряда Всесоюзных партконференций.

  — В оппозициях никогда не был. Боролся с ними актив­но, как мог, как хватало сил и умения, — заключает Оку­нев.

Задаются вопросы. Кто-то просит рассказать, за что на­гражден орденом Красного Знамени.

— С десятого съезда партии отправился на подавление кронштадтского мятежа. Формировалась ударная группа, пошел с нею добровольно. Коммунисты все дрались хлест­ко. Я не выделялся.

— Больше вопросов нет? Можно считать проверен­ным? — спрашивает председатель комиссии.

В ответ раздались дружные и продолжительные аплоди­сменты.

   Следует сказать еще об одной черте характера Окунева. Доброжелательность у него не переходила в панибратство. Его отношение к людям всегда определялось тем, как они выполняют свои обязанности. Он никогда и никому не де­лал поблажек, когда дело касалось выполнения служебно­го долга. Например, Григорию Сергеевичу нравился всегда живой, инициативный, напористый политработник А. Ма­лютин (потом Малютин стал начальником политотдела бригады торпедных катеров Тихоокеанского флота). Меж­ду ними были даже дружеские отношения, но я не помню случая, чтобы Малютину прощались какие-либо упущения или недостатки в работе политотдела.

   На три с лишним года наши пути разошлись. После окончания с отличием особого курса Военно-морской акаде­мии в 1933 году Окунев назначается начальником этой ака­демии, а затем работает в качестве помощника начальника Морских Сил РККА по политической части. До нас дохо­дили вести о значительных изменениях, которые наступили в жизни академии за кратковременное руководство ею Оку­невым. А приезжавшие из Москвы работники Управления Морских Сил РККА рассказывали о том новом, что он внес в работу сотрудников центрального аппарата, в жизнь их партийной организации.

   И вот новая встреча с ним на Тихоокеанском флоте. В 1934 году Окунев назначен начальником политуправления и членом Военного совета Морских сил Дальнего Востока.

   Прибыв на флот весной 1934 года, Окунев включается в работу: посещает базы подводных лодок и торпедных ка­теров, укрепленные районы, причем самые удаленные, где жизнь труднее и требует большего внимания. Его интере­совало все: строительство баз, батарей, казарм, дорог, жи­лище и питание, боевая и политическая подготовка, дис­циплина, особенно — настроение людей. Знание обстанов­ки позволяло ему правильно расставлять коммунистов я  обеспечивать партийное влияние па наиболее важных уча­стках.

   Вспоминаю одно из посещений  авиационного соеди­нения, которым командовал А. Добролеж. Окунева здесь хорошо знали, и он знал не только командиров эскадрилий, но и летчиков, штурманов, бортмехаников. На этот раз он приехал вместе с представителями строительных организа­ций и Военторга, начальником санитарного управления фло­та, чтобы не только ознакомиться с положением дел в ча­стях соединения, но и проверить, как выполняются его указания об улучшении быта летного и технического со­става. Окунев вникал во все стороны жизни, начиная от по­литического обеспечения полетов, состояния аарод; мов, техники до уюта в общежитиях летчиков.

   На Тихоокеанском флоте Окунев использовал огромный опыт в организации соревнования и ударничества, накоп­ленный на Черноморском флоте. Дух соревнования проник везде: оно было организовано у строителей, катерников, бе­реговых артиллеристов, летчиков. Как всегда, впереди шли подводники. «В океан — дальше, под воду — глубже, под водою — дольше» — был их лозунг. В то время лодки, со­ревнуясь между собой, в тяжелых штормовых условиях Тихого океана устанавливали все новые рекорды автоном­ного плавания, перевыполняли существовавшие технические нормы, показывали примеры бесстрашия в мужества. П. П. Египко, С. Е. Чурсин, А. В. Бук, А. И. Потемкин, И. М. Зайдулин, А. И, Матвеев, М. С. Клевепский... Героические дела возглавляемых ими экипажей и имена командиров первых бригад подводных лодок Г. IL Холостякова и К. О. Осипова знала вся страна.

   Окуневу принадлежит идея всефлотского соревнования младших командиров за право ноехать в Москву с рапортом об успехах тихоокеанцев. Он лично участвовал в отборе лучших из лучших, беседовал с ними перед отъездом, еще и еще раз напоминал о важности и ответственности их по­четной миссии.

   Делегация тихоокеанцев прибыла в Москву 13 декабря 1935 года. Она была принята Наркомом обороны К. Е. Ворошиловым, руководителями партии и правительства, при­сутствовала па заседаниях декабрьского Пленума ЦК. Ког­да делегация вошла в зал заседаний, все члены Централь­ного Комитета партии встали и аплодировали представите­лям флота. Это была высокая оценка личному составу флота, командующему М. В. Викторову и начальнику политуп­равления Г. С Окуневу. Наряду с устройством быта, развертыванием массово-по­литической работы Окунев основательно занимался орга­низацией культурного досуга краснофлотцев и командиров. Делалось все для того, чтобы люди легче переносили лише­ния, хорошо отдыхали, полюбили край, в котором им пред­стоит жить и строить флот. За короткое время были созда­ны три Дома армии и флота, обширная сеть клубов и ле­нинских уголков. Широкий размах приобрела художествен­ная самодеятельность. Окунев не пропускал ни одного вечера самодеятельности во Владивостокском ДКАФ.