— Я живо представал себе, — ответил он, — всех чле­нов комитета в той форменной одежде, какую носили они | накануне Октябрьской революции...

   Орлов настойчиво добивался укрепления в училищах дисциплины, организованности, повышения культуры. В первую очередь требовал подтянутости, соблюдения поряд­ка, формы одежды от начальствующего состава. Как-то к нему на доклад явился начальник политучилища А. Флаум, с которым он был в приятельских отношениях, в тужурке с оторванной пуговицей. Орлов дал ему такой нагоняй, что тот помнил его долгие годы, В 1924 году под его командованием был успешно прове­ден дальний учебный поход «Авроры» и «Комсомольца» с Балтийского моря через Северное в Мурманск и Архан­гельск. Поход имел большое учебное и политическое значе­ние...

Сам спортсмен-теннисист, Орлов всячески поощрял раз­витие физкультуры и спорта в училищах. При нем стали устраивать соревнования на первенство ВМУЗов.

   Наступившее сравнительно спокойное время дало воз­можность Орлову больше внимания уделять самообразова­нию. Я часто заставал его за книгами и журналами.

   — Начали строить — надо больше знать, — не раз го­ворил он.

Литературу я видел у него на столах дома, а то и на работе самую разнообразную. Он стал интересоваться, что читают работники управления и ВМУЗов, чем многих явно смутил. Рекомендовал прочитать некоторые важные, на его взгляд, статьи и книги, а мне предложил организовать их обсуждение.

Осенью 1925 года по предложению Морского отдела ПУРа Орлова назначили главным политическим руководи­телем маневров Морских сил Балтийского моря. Он пре­красно справился с этим поручением. В следующем году, одним из первых окончив Высшие военно-морские акаде­мические курсы (ВМАК), Орлов на маневрах Морских сил Балтийского моря командует одной из сторон. И тут проис­ходит для многих неожиданное. Морские силы, которыми он командовал, разгромили полностью силы, руководимые командующим М. В. Викторовым.

   Вскоре Владимира Митрофановича назначают командую­щим Морскими силами Черного моря. В Севастополе я встре­тил его вновь. Внешне Орлов не изменился, но казался мне спокойнее и проще. Сидя за большим столом, Влади­мир Митрофапович слушал мой рассказ о ночном переходе из Стамбула. На рассвете того дня я прибыл на эсминце, на котором возвращался из Турции член коллегии МИД Кара-хан.

   — Когда вышли из Босфора, нас встретил жестокий шторм. Предложили Карахану возвратиться. Он некоторое время колебался, но, когда узнал, что у нас может сорвать антенну, повредить рангоут, дал согласие. Командир эс­минца совершил блестящий поворот — на полном ходу, на гребне высокой волны, почти на месте.

   — Ну, Гордей это может! — прервал меня, улыбаясь, довольный Орлов. Это он говорил о старом моряке Городе   Ивановиче Левченко, стажировавшемся тогда после окон­чания академии в должности командира эсминца.

В тот день мы о многом переговорили, многих вспомни­ли. И я еще раз убедился в его симпатиях к людям про­стым, но цельным, искренним и душевным, таким, как Зве­рев, Глухоченко, Аверичкин, Левченко.

   Я спросил, как он себя чувствует в Севастополе.

    — И хорошо, и плохо, — ответил Орлов. — Хорошо, что корабли и люди близко. Иногда, когда что-нибудь не ла­дится и на душе тяжело, пойдешь на корабль, посидишь среди молодых людей, потолкуешь с ними, пошутишь, по­пьешь чайку, а то выйдешь в море и — вся тяжесть прохо­дит...

   В июне 1931 года Орлов назначается начальником Во­енно-Морских Сил РККА и членом Реввоенсовета СССР.

Партия и правительство все больше внимания уделяют укреплению обороны нашей Родины. В 1932—1933 годах формируются два новых важнейших флота — Северный и Тихоокеанский К Советская страна начинает строить мор­ской и океанский флот.