В двенадцать лет, оставшись без отца, подался в Архан­гельск «в люди». Видимо, судьба его была бы похожа на судьбу и других поморских юношей — тружеников студе­ного моря, если бы не Октябрьская революция и граждан­ская война, опалившая своим огнем и окраины Севера. В 1919 году, прибавив себе два года, Н. Г. Кузнецов добро­вольно поступил на службу в Северо-Двинскую военную флотилию.

    Окончилась гражданская война. Молодежь потянулась к знаниям. Комсомолец Кузнецов в 1921—1923 годах закан­чивает подготовительную школу для моряков военного фло­та и подготовительные курсы при военно-морском училище, после чего зачисляется на специальный курс этого училища.

    В 1924 году Кузнецов был одним из участников петро­градской делегации, выезжавшей в столицу на похороны Владимира Ильича Ленина. Тогда он твердо решил стать членом ленинской партии и в том же году подает заявление о вступлении в ее ряды.

В училище Николай Герасимович упорно и целеустрем­ленно готовит себя к службе на кораблях, о чем свидетель­ствуют учебные характеристики. Приведу выдержки из них: «Развитие выше среднего. Курс усваивает легко... Реши­телен, выдержан... Говорит коротко, толково, командирским языком. Связно, сжато и грамотно излагает мысль пись­менно...»

«Очень способный. Общее развитие хорошее. Специаль­ная подготовка отличная, политическая подготовка хорошая, отношение к службе отличное, будет хороший артилле­рист» .

   Отличное отношение к делу Н. Г. Кузнецова, молодого вахтенного начальника крейсера «Червона Украина» Мор­ских сил Черного моря, на который он был назначен в ок­тябре 1926 года, заметили на флоте сразу же. Он настойчи­во постигает новую по тому времени боевую технику, кора­бельную организацию, тактику применения морского ору­жия. Набирается опыта, как надо правильно обучать и вос­питывать подчиненных, строить с ними взаимоотношения. Вскоре Н. Г. Кузнецов убедился, что подразделение только тогда способно выполнять поставленные задачи, когда ведет­ся повседневная, кропотливая организаторская работа, без окриков, без понуканий, без подавления воли и инициативы подчиненных. Такого стиля работы Николай Герасимович придерживался в последующем всегда.

   Как растущего, перспективного, любящего море и флот командира, Н. Г. Кузнецова уже через три года, в 1929 году, направляют на учебу в Военно-морскую академию.

«В Военно-морской академии, — писал позже Николай Герасимович, — мы получили солидное оперативно-тактиче­ское образование, основательно изучили многие проблемы будущей войны на море. Именно в стенах академии нам при­вили правильные взгляды на роль флота в обороне нашей Родины. Исходя из единой для всех Вооруженных Сия стратегии, мы ясно стали видеть место флота как одного из видов Вооруженных Сил».

   По-моему, будущий Нарком ВМФ, военно-морской ми­нистр, главком ВМС не случайно упомянул о правильности взглядов на роль флота в защите Отечества. Ведь в те годы, в конце 20-х — начале 30-х годов, шли жаркие споры по многим кардинальным для будущности советского флота во­просам. Каким флоту быть — прибрежным или океанским? Подводным или надводным кораблям и каким классам их отдавать пальму первенства? Какую роль отводить морской авиации? Какова роль и какие задачи военно-морских сил в будущей войне? И так далее. Данные вопросы были насущ­но-злободневны: восстановительный период закончился, на­чался новый этап истории советского флота — этап плано­мерного его строительства. И без глубокого теоретического осмысления всего этого комплекса концептуальных проблем вряд ли сформировался бы Н. Г. Кузнецов как выдающийся советский флотоводец.

   Оперативный факультет академии Николай Герасимович закончил блестяще. «Командиру-ударнику Н. Г. Кузнецову за успешное окончание В. М. Академии от наморси РККА 4.5.1932 г.», — гласила надпись на именном пистолете, пер­вом в жизни награде выпускника академии.

   Честно говоря, я что-то не помню ни одного офицера, у которого не было бы альтернативных вариантов в выборе места дальнейшей службы. И если кто-либо не имел четкого представления о своих возможностях (по склонностям, зна­ниям, опыту), то, как правило, терял всякую перспективу и, худо-бедно, тянул лямку до пенсии.

У Николая Герасимовича подобного не было. Как он пи­сал, по складу ума и характера всякий офицер имеет склон­ность либо к штабной работе, «либо пристрастие и умение командовать». Сам лично имел пристрастие к командованию. Поэтому по окончании академии отказался от должности в штабе, дабы не стать посредственным штабным работником, а заодно и от должности командира корабля, так как ранее не прошел школы старшего помощника — главного органи­затора корабельной службы. Его назначили старшим по­мощником командира крейсера «Красный Кавказ».

Обязанности этой нелегкой и беспокойной должности Н. Г. Кузнецов исполняет блестяще. Через год, в 1933 году, крейсер становится одним из лучших кораблей Морских сил Черного моря, а в личном деле старпома появляется за­пись: «Заслуживает продвижения во внеочередном порядке».

   В начале 1934 года II. Г. Кузнецов становится команди­ром крейсера «Червона Украина». Крейсер под его коман­дованием добился высоких показателей в боевой и полити­ческой подготовке, за что командир в 1935 году был награж­ден орденом Красной Звезды.

   За годы службы на кораблях Николай Герасимович про­явил себя знающим, пытливым, инициативным и растущим флотским командиром.

В 1935 году командующий Черноморским флотом И. К. Кожанов писал: «Несомненно, он (Кузнецов. — В. К.) са­мый молодой среди капитанов всех флотов мира. Но рост этого молодого командира непрерывен. Мне не раз прихо­дилось критиковать ошибки Кузнецова и, вероятно, не раз еще придется. Но, критикуя Кузнецова, я в то же время любуюсь им, ибо ошибки его — не от праздности, самоуспо­коенности или лени. Это ошибки роста, молодой энергии и смелой инициативы, не всегда еще уложенной в рамки стро­гого расчета, ошибки накапливаемого опыта. Кузнецов ра­стет как организатор» .